Мне снилось что я хан монголов. Я сидел у шатра. Была тихая прохладная степная ночь. Тускло светилась луна. Она должна была сиять как она всегда сияет в полнолуние. Но может здесь, в степях, которые до вчерашней битвы принадлежали великому шаху, всё подругому. Стан спал. На рассвете утомлённые воины поскачут убивать. В шатре трясётся женщина. У неё белые волосы и она непозволительно выше своеВо новоВо владельца. Я не видел такоВо. У её больших заплаканных глаз хочется попросить прощения. Я выбежал из шатра. У неё сеВодня убили мужа. Дети, сын и дочь, где-то в стане. Сейчас они принадлежат кому-то из моих воинов. Завтра, когда я с войском буду мчатся навстречу стрелам, Кучук найдёт их. Воины, подарившие её, сказали что она из земели Урус, земли белых великанов. Мужчин убъём. «Она из Петербурга». Вах. Странная мысль. Странное слово. Не слышал о таком. Да и какая разница. Я видел только жестоких воинов и людей, которые были мертвы уже при рождении, ибо подчинение – это не жизнь. Я не видел никоВо кому бы можно было рассказать о том как хорошо просто лечь на песок, вздохнуть ветерок степи и открыть упрямое сердце потоку неописуемоВо. Воины охраняют отдыхающеВо господина. Воины охраняют безжалостноВо покорителя. Им нельзя знать о том что моё каменное сердце омывают воды любви истекаюшие и Источника ВсеВо. Подозрение – и другой поведёт их братьев к славе а они будут убиты за предательство хозяина.

Мне грустно. Степь всегда была жестокой. Я умру и родится ли когда-нибудь человек котороВо родители встретят с распахнутым сердцем не боясь сойти за странных... Я открыл глаза. Была тихая прохладная Иерусалимская ночь. Тускло светилась луна. Она должна была сиять как она всегда сияет в полнолуние...